Горячий лед [= Охота на людей ] - Нора Робертс

– Смотри-ка, черт возьми, я нашел у себя в кармане восемь долларов.

Если бы у него было больше денег, подумала Уитни, он бы не раздумывая послал ее подальше.

– А я в Вашингтоне давала тебе двадцать. Рассерженный Дуг стал спускаться по крутым ступенькам.

– У тебя мозги как у бухгалтера.

– Благодарю. – Уитни вцепилась в грубые деревянные перила – ей становилось жутко только при одном взгляде на лестницу. Приставив ладонь к глазам, она огляделась. – Посмотри-ка, там что, базар? – И потащила Дуга назад.

– Это пятничный рынок, – проворчал тот. – Зома. Я говорил, что тебе стоит прочитать путеводитель.

– Я предпочитаю сюрпризы. Давай-ка взглянем. Дуг пошел с ней, считая, что купить необходимое на открытом рынке удобнее, а возможно, и дешевле, чем в магазине. До поезда еще есть время, подумал Он, взглянув на часы. Можно не спешить.

Торговцы зазывали покупателей в крытые тростником строения или к деревянным прилавкам под широкими белыми зонтиками. Здесь можно было купить ткани, одежду, драгоценные камни – товары были рассчитаны как на серьезного, так и на случайного покупателя. Уитни, всегда являясь серьезным покупателем, обратила внимание, что здесь перемешаны качественные товары и всякий хлам. Однако это была не выставка, это был бизнес. Рынок, полный звуков и запахов, жил своей жизнью. Повозки, запряженные буйволами и управляемые мужчинами в белых дамбах, были битком набиты овощами и цыплятами. Животные жалобно мычали, куры кудахтали, мухи жужжали. Вокруг, что-то вынюхивая, бродили бездомные собаки. На них не обращали внимания или прогоняли прочь.

В воздухе витал запах перьев, специй, пота животных. А буквально в двух шагах от рынка по вымощенной улице проносились машины, невдалеке окна первоклассного отеля сверкали под лучами разгорающегося солнца. Уитни с любопытством смотрела вокруг. Вот шарахнулась в сторону чем-то испуганная коза. Ребенок, с подбородка которого капал сок манго, прижался к материнской юбке и лепетал что-то на языке, которого Уитни никогда не слышала. Мужчина в мешковатых штанах и остроконечной шляпе указал пальцем на товар и отсчитал монеты. Пойманный за обе тощие ноги, цыпленок пронзительно верещал, пытаясь вырваться из крепких рук. В воздухе плавали перья. На грубом одеяле были разложены аметисты и гранаты, тускло поблескивавшие в лучах раннего солнца. Уитни уже протянула к ним руку, но Дуг оттащил ее в сторону, к прилавку с кожаными мокасинами.

– Для безделушек еще будет много времени, – сказал он и кивнул в сторону обуви. – Тебе нужно что-то более практичное, чем те маленькие клочки кожи, которые ты надеваешь на ноги.

Пожав плечами, Уитни стала рассматривать то, что ей предлагали. Это было не похоже на то, что она привыкла видеть в огромных городах, к которым привыкла, такой обуви не носили на тех спортивных площадках, которые выбирают богатые.

Уитни купила туфли, затем корзину ручной работы, инстинктивно торгуясь на беглом французском.

Дуг восхищался, наблюдая за Уитни, которая, как оказалось, была прирожденным спорщиком. Ему нравилось, как она, забавляясь, торгуется из-за какого-нибудь пустяка. Казалось, что она будет разочарована, если торг закончится слишком быстро или цена упадет слишком драматически. Так как он никуда не мог от нее деться, Дуг решил относиться к делу философски и смириться с партнершей. На данный момент.

– Интересно, – сказал Дуг, – кто понесет все, что ты купила?

– Мы оставим покупки на складе вместе с багажом. И надо купить провизию. Нам же нужна еда? Ты ведь собираешься есть в этой экспедиции? – Глаза Уитни смеялись. Она взяла плод манго и покрутила им перед носом Дуга.

Он усмехнулся, выбрал второй, затем бросил оба в ее корзину.

– Только не очень увлекайся.

Уитни бродила среди прилавков, торгуясь и старательно экономя франки. Трогая пальцем ожерелье из ракушек, она рассматривала его так же внимательно, как делала бы это у Картье. Очень быстро она обнаружила, что может отфильтровывать странный малагасийский акцент, поэтому она без труда слушала и отвечала по-французски. Бродя по рынку, она внимательно вглядывалась в лица торговцев. Ей показалось, что у этих людей есть какая-то гордость, не позволяющая им демонстрировать свой пыл, но от взгляда Уитни не ускользнуло, что бедность наложила свою печать на многих.

Куда они ездят на своих повозках, думала Уитни? Они не кажутся усталыми. Крепкие люди, могла бы она сказать. И кажутся довольными, хотя многие ходят босиком. Одежда их может быть пыльной, иногда рваной, но она всегда яркая. Женщины носят косы, их волосы тщательно уложены в замысловатые прически. Зома, решила Уитни, в такой же степени социальное явление, как и экономическое.

– Давай-ка прибавим шагу, красотка. – Он чувствовал между лопатками какое-то жжение. Когда Дуг поймал себя на том, что в третий раз оглядывается, он понял, что настало время двигаться дальше. – Мы сегодня должны сделать гораздо больше.

Уитни положила фрукты в корзину, где уже лежали овощи и кулек риса. Возможно, ей придется идти пешком и спать в палатке, подумала она, но не придется голодать.

Дуг молча наблюдал за ней, и его забавлял разительный контраст белой женщины с кожей цвета слоновой кости и светлыми волосами и темнокожих торговцев и покупателей – мужчин и женщин. В ней можно было безошибочно угадать класс даже тогда, когда она торговалась из-за высушенного перца или инжира. Она не в его стиле, сказал себе Дуг, вспоминая тот тип женщин, в перьях и блестках, к которому его обычно тянуло. Но ее трудно забыть.

Повинуясь внезапному импульсу. Дуг поднял мягкую хлопчатобумажную дамбу и обернул ее вокруг головы. Когда Уитни, смеясь, повернулась, она показалось ему настолько изумительно красивой, что Дуг потерял дар речи. Ему показалось, что он стал бледным как полотно. Ей стоило бы одеваться в белый шелк – прохладный, гладкий, подумал Дуг. Он был бы рад покупать его ей целыми километрами Он бы заворачивал ее в этот шелк, в километры этого шелка, а затем медленно снимал бы его, пока не осталась бы только ее кожа – такая же белая и гладкая. Он будет смотреть, как ее глаза темнеют, будет ощущать, как ее плоть становится жаркой. Когда он будет сжимать ее голову ладонями, то забудет, что она не в его стиле.

Уитни заметила, что его взгляд изменился, почувствовала внезапное напряжение в его руках. Ее сердце сильно забилось. Разве она не думала раньше о том, какой он любовник? И разве не думает об этом сейчас, когда чувствует, как желание захлестывает его? Вор, философ, оппортунист, смельчак. Кто бы он ни был, ее жизнь переплелась с его жизнью и возврата к старому больше нет. Когда придет время, они будут вместе. Это произойдет, как удар грома – без красивых слов, без свечей, без романтического сияния. Ей не требуется романтика, она знала, что его тело будет сильным, рот – жадным, а руки будут знать, к чему прикоснуться. Стоя на рынке, она забыла обо всем, не слышала экзотических звуков, не чувствовала экзотических запахов.

Опасная женщина, подумал Дуг. Когда сокровища уже почти в руках, Димитри висит на спине как обезьяна, он совершенно не может позволить себе думать о ней как о женщине. Женщины – женщины с большими глазами – всегда вели его к гибели.